Князь принес принцессу в ее комнату. Амина помогла ее уложить на кровать. При виде того, что сделали с Самирой, она чуть не лишилась чувств. Но она нашла в себе силы снять с принцессы куски шелка, в которые превратилось ее платье. Она вызвала служанку и велела ей позвать Ахмеда и принести воды. Осторожно, чтобы причинить как можно меньше боли принцессе, Амина промыла ее раны. Вся спина принцессы была исполосована плетью. Ей было тяжело дышать, и страшная боль сковывала все тело. Увидев Самиру, Ахмед попросил князя и Центуриона выйти из комнаты. Они послушались и вышли. Князь был в гневе и отчаянье одновременно.
- Измаил мне дорого заплатит за каждый удар по ее телу! – в таком состоянии Центурион еще никогда не видел Ольгерда.
- Князь, ты думаешь, принцесса не знала, на что обрекает себя, когда пошла к тебе? Это другой мир!
- Центурион! Он не должен был с ней так жестоко поступать! Она же еще ребенок!
- Измаил сам мальчишка, князь. И все, чего он добивается – это править империей своего отца.
- Ты видел ее? Ведь принцесса…
- Князь, с ней Ахмед. Он поможет ей. Ты ничего не сможешь сделать для нее!
- Центурион, ты был со мной все это время, на тебя я могу положиться. Ты должен отправиться в порт. Предупреди Виктора, чтобы завтра на рассвете он был готов вместе с моими воинами. И лучше не возвращайся сегодня во дворец – это небезопасно. А я останусь с принцессой.
- Князь, ты один! Твои раны еще не затянулись! Разумно ли тебе оставаться одному?
- Центурион, я смогу позаботиться о себе. Мой отец и брат были сильными воинами.
- Князь, будь осторожен. Османы непредсказуемы и очень жестоки.
Центурион оставил князя одного. Князь вернулся в комнату принцессы. Ахмед обрабатывал ее раны каким- то порошком черного цвета. Самира, пришедшая в себя, иногда вздрагивала от прикосновений к спине. У нее не было сил шевелиться. Она просто тихо стонала, кусая губы.
- Это поможет ранам затянуться, но следы останутся навсегда, - Ахмед с грустью посмотрел на принцессу.
- Когда принцесса поправится? – князь внимательно наблюдал за действиями лекаря.
- Ей нужно отдохнуть. Принцесса еще не оправилась окончательно от действия яда. Он больше не действует на нее, но силы ей пригодятся, - Ахмед собрал свой ларчик. – Да продлит Аллах твои дни, принцесса, - он вышел из ее комнаты.
Амина стояла на коленях перед кроватью Самиры и смотрела на ее измученное лицо. Дышала принцесса тяжело. Каждое лишнее движение причиняло немыслимую боль.
- Амина, - ее голос почти не был слышен. – Оставь меня с князем. Я прошу тебя.
Амина поцеловала принцессу в лоб и ушла. Князь сел рядом с Самирой и погладил ее по руке. На запястьях ее еще алели следы от веревок, которыми она была связана. Принцесса холодными пальцами попыталась ухватить ладонь князя.
- Ольгерд, я не могла тебе сказать, - принцесса говорила медленно. - Вмешательство могло стоить тебе жизни. Но никто кроме тебя не сможет остановить эту войну.
- Самира, не говори ничего, - князь погладил принцессу по голове. – Отдыхай, тебе не надо тратить силы.
- Твои раны, они еще не зажили, - Самира была как будто в бреду. – Не бери в руки меч.
- Принцесса, я выполню свое обещание. Только не говори ничего.
- Не уходи, - она сжала его руку. – Останься со мной. Мне страшно.
Князь гладил принцессу по голове, пока она не уснула. Он смотрел на нее и не понимал, как же она стала хладнокровной убийцей. Князь не видел перед собой палача своего брата. Он видел истерзанное тело любимой, и сердце его горело желанием отомстить. Ольгерд простил Самире убийство брата, но никогда не простит Измаилу того, что он сделал с ней. Только кровью наследник хана сможет смыть со своих рук кровь принцессы.
До первых лучей солнца князь находился рядом с Самирой. Сон ее был неспокойным. Она то проваливалась в него, то что-то пыталась сказать, то вскрикивала. Князь успокаивал ее, молил своих богов, чтобы они дали сил принцессе, а на рассвете появилась Амина.
- Князь, скоро вернется хан. Ты должен уйти. Нельзя допустить, чтобы тебя видели на женской половине дворца. А о принцессе позабочусь я. Она поправится. Но ты должен остаться жив.
Князь слушал слова Амины и смотрел на Самиру. Он не может погибнуть и оставить ее здесь. Ольгерд покинул комнату принцессы и отправился к себе. В покоях его ждал Центурион.
- Князь, все готово. Я выполнил твое поручение, и Виктор теперь только ждет сигнал к наступлению.
- Центурион? Но ты не должен был возвращаться во дворец. Тут полно стражи. Это было очень опасно.
- Князь, - Центурион перешел на шепот. – Виктор и твои воины во дворце. Ночью в порт прибыл корпус Измаила. У них был приказ, запрещающий покидать суда и ступать на землю империи. Виктор и твои воины оставили команду на корабле, и вплавь добрались до берега. Из оружия только то, что удалось спасти. Но и этого хватит.
- Центурион, я хочу обойтись без оружия. Мы не можем начинать новую войну. Это надо прекратить!
- А как же Измаил? Ты спустишь ему с рук то, что он сделал?
- Нет, Центурион, Измаил за все заплатит, сполна.
Цокот копыт прервал князя. Это был хан со свитой. Он вернулся в империю. И теперь все зависело только от его решения.
- Князь, тебе надо переодеться перед встречей с ханом. Я принес с корабля твою одежду и вооружение.
- Центурион, друг мой, я возьму только меч. А ты найди Виктора. К хану мы отправимся все. Я хочу искать мира с ним.
- Князь, это безумство!
- Центурион, безумство – лить кровь сотни лет. Мы даже не помним, когда это началось и из-за чего! Кто-то должен остановить войну.
- Князь, ты думаешь, тебе это удастся?
- Друг мой, у меня есть шанс. Я воспользуюсь им.
Князь облачился в свои одежды и остался в покоях ждать Центуриона и своих воинов. Ольгерд знал, что за ним будет послана стража. Это был лишь вопрос времени. И единственное, что беспокоило князя – судьба принцессы, если он не выживает после встречи с ханом.
Центурион вернулся очень скоро. С ним был Виктор и десять воинов.
- Князь, остальные остались ждать, на случай, если придется отступать. Никто не знает, о чем думает хан.
- Виктор, мой мудрый командир, ты как всегда проявил тактический расчет. Но сейчас мы не должны проливать кровь.
В покоях князя воцарилась тишина. Все ждали приглашение в тронный зал.
А хан тем временем уже был там. Измаил поведал своему отцу о поступке Самиры и о наказании. Хан был в ярости.
- Измаил, я оставил тебя править! Самира принцесса, и ты не должен был так с ней поступать! Наказать твою сестру могу только я.
- Отец, но она обесчестила себя и опозорила весь наш род! Ее поступок не имеет оправдания! Наш закон…
- Измаил! – хан схватил своего сына. – Она твоя сестра и моя дочь! Какими не были ее поступки – наказать ее могу только я!
- Отец! Ты всегда любил Самиру больше меня! И прощал ей все, но теперь она превзошла саму себя!
- Измаил, твоя сестра одна стоит всей стражи во дворце! Я спокоен за свою жизнь только когда она со мной! И я тебе не позволю поступать своевольно! Правлю империей я! И как правитель и твой отец я тебе приказываю слушаться меня!
Хан замолчал. Измаил зло смотрел на него. Сердце его жгла обида и злость. Он наказал свою сестру не за то, что она нарушила закон и традиции, а за то, что Самира отвергла его как мужчину. Хан знал об этом, потому так и говорил со своим сыном.
- Сегодня соберется военный совет. Наши соседи согласны подписать военный союз. Ты командуешь моими армиями, Измаил. В случае войны ты будешь назначен руководить военными действиями. И держись подальше от своей сестры.
- Отец, ты одобряешь поведение Самиры?
- Не одобряю, сын мой! Но и твоего поступка я не одобряю! Сорок плетей…Измаил, если с ней что-то случится, ты ответишь головой.
- Но отец! Я поступил, как велел мне долг!
- Долг отвергнутого мужа, но не долг брата и мудрого правителя! – хан тяжело вздохнул.- И ты не должен был казнить ее мать!
- Самира сама во всем виновата! – Измаил стиснул зубы.
- Она не виновата в том, что ты казнил ее мать из желания обладать ею. Ты мой сын, но я приказываю тебе – не приближайся к Самире. Если бы ты поступал, как велит тебе мудрость, ты дал бы своей сестре попрощаться с матерью. Я виноват перед ней, что лишил ее матери, а ты, что лишил надежды когда-либо увидеть. И нас обоих она не простит.
- Отец, почему ты говоришь так, как будто Самира не имеет за собой никакой вины?
- Потому, Измаил, что решать ее участь могу только я, ее отец! И на этом закончим.
- Отец!
- Измаил, пошли за нашими гостями! Я хочу говорить с ними.
Измаил вызвал Сизифа и велел ему взять стражников и проводить чужеземцев к хану. Сам же наследник отправился к себе. Измаил не мог проиграть князю. Но явно проигрывал ему и в росте, и в силе. Потому решил прибегнуть к хитрости.