Ольгерд, Центурион и их приближенные были размещены на мужской половине дворца хана. Из покоев каждого открывался дивный вид на город, порт, море. А с балкона князя можно было спустится в сад принцессы Самиры. Ольгерд рассматривал обстановку вокруг себя. Персидские ковры на стенах, полу, софах, лампы, ароматные масла. Огромное ложе с балдахином из нежнейшего шелка.
- Все ли устраивает господина заморского? – подал голос раб.
- Гостеприимство хана славится даже там, откуда я родом, но такого великолепия не ожидал.
- Мой господин всегда уделял гостям много внимания. Потому как сегодня гость, а завтра союзник.
- Ты всегда готов рассказать случайному иноземцу тайны своего господина?
- Мой отец никогда не делал из этого тайны, - на пороге возник Измаил. – Он всегда ведет открытую игру. И от других ждет того же. Я его сын и командующий армией Измаил. С моей сестрой вы познакомитесь несколько позже.
- Благодарю за гостеприимство. Не ожидал, что где-то в мире есть такое великолепие, - Ольгерд старался вести с Измаилом только ему понятную игру. Он приехал, преследуя цель. И он ее добьется.
- Что заставило вас покинуть родные берега и пуститься в путь к империи моего отца?
- Исключительный интерес. Я много был наслышан о красоте вашей сестры. Но теперь захотел иметь удовольствие лицезреть ее. Ко времени ли? Ведь намечается ее свадьба?
- Чужеземец, наши законы одинаков для всех. Если ты не имеешь в сердце своем умысла против отца моего и его империи, то он будет рад видеть тебя гостем на помолвке своей любимой дочери.
- Буду счастлив присутствовать на столь важном событии.
- Вот и славно. А теперь вынужден вас покинуть – дела империи ждать не будут.
Измаил вышел из покоев Ольгерда. Князь остался стоять посреди своего пристанища в неком оцепенении. Он много слышал про Измаила и его резкость, грубость и жестокость. Но он не мог никак понять – почему сын хана был так приторно вежлив с ним? Догадывается о том, кто он на самом деле? Или просто пытается казаться гостеприимным?
- Князь, - Центурион говорил шепотом, заходя в покои, - тебе не кажется это все очень подозрительным? Нас встретили так, как будто ждали. Мне это не нравится, князь.
- Центурион, меня это тоже настораживает. Но еще больше настораживает и интересует другое. Ты помнишь ту девушку, которая нас провела во дворец?
- Помню, князь. Тебе что-то показалось в ней странным?
- Все, Центурион. Вильмон рассказывал мне о традициях османов. Девушка не может покидать пределы своего дома без сопровождения. Она не может общаться с мужчинами. И она не может покидать женскую половину дома, если только ее не позвал отец или муж. Я должен узнать, кто она. Почему нарушает все установленные правила?
- Князь, но она может быть нанята для охраны хана. Или ты не слышал про женщин-воинов?
- Центурион, здесь что-то другое. Я хочу понять, что именно.
- Князь, пока ты ее не встретишь еще раз – не поймешь.
- Ты прав, Центурион. Вот еще, мы сегодня приглашены гостями по случаю помолвки принцессы Самиры.
- Князь, это же то, что нам было нужно. В толпе легко раствориться и мы сможем просто посмотреть на всю свиту хана.
- Да, Центурион, ты прав. А пока я хочу немного отдохнуть. Нас ждет впереди много интересного. Я уверен в этом.
- Ты думаешь, князь, что разгадка тайны здесь? Думаешь, что сможешь найти убийцу брата?
- Не только его, Центурион. Но и матери, и отца. Сердце говорит мне об этом. Ступай, друг мой. Тебе тоже необходим отдых.
Ольгерд рухнул на ложе и забылся сном. Но сон этот был странным. Он как будто провалился в него. Ему было трудно открыть глаза, он все время он видел эту девушку. В черном одеянии и с закрытым лицом. Она не давала ему покоя, но и заставить себя проснуться князь не мог. Она манила его к себе. Но и отталкивала одновременно.
- Князь, - Центурион тряс Ольгерда за плечо. – Пора. Скоро начнется церемония.
Князя и Центуриона проводили в тронный зал, где уже собирались гости. Оказывая знаки приветствия и почтения, они внимательно вглядывались в толпу. Жених уже был среди гостей, и князь смог рассмотреть его более подробно, чем утром. Возраста отца князя, с желтоватым лицом и хромой. Красавица Самира и он. Князь много раз пытался представить себе принцессу, но не мог. Воображение рисовало всегда настолько нереальные картины, что Ольгерд пытался не представлять. И старик - жених. Он не для юной наследницы османского хана. Принцесса немного задерживалась. Вдруг мимо Ольгерда прошла тень. Это была та самая девушка. Он проследовал за ней, стараясь скользить между гостями так же ловко, как она, но все время ему не хватало каких-то секунд, чтобы ухватить ее за палантин. Она остановилась радом с ханом, что-то быстро сказала ему и так же незаметно растворилась в толпе. Князь знаком позвал Центуриона. И предостерег его быть внимательнее и не выходить за пределы дворцовых стен.
Тщетно продолжал свои поиски в толпе князь. Странной девушки не было нигде. Но Ольгерд уверялся все больше и больше в том, что именно она ключ ко всему. Князь не сразу заметил, что все стало принимать степенность. Гости встали в две линии, образуя проход от дверей к трону. Ольгерд оказался где-то на середине этого пути, но пройти куда-то еще было уже поздно.
В дверях показалась принцесса. На ней было одеяние красного шелка, очень похожее на римскую тунику, но более открытое. Ее руки украшали браслеты и кольца, а голову с черными, как ночь, волосами венчала диадема. Лицо ее скрывала чадра и лишь огоньки темных глаз горели как свечи.
Она медленно проходила между гостями. Почти поравнялась с князем, и в этот момент хан встал с трона, чтобы приветствовать свою дочь. Она остановилась. Принцесса стояла чуть впереди, и князь мог видеть профиль ее лица. Хан подвел жениха к невесте, и Самира повернула голову и встретилась взглядом с Ольгердом. Она смотрела в его небесно-голубые глаза, а он любовался ею. Сколько это длилось – они точно не знали. Может, долю секунды, может несколько минут, но Центурион, оказавшийся неподалеку, отвлек князя, мимикой выражая просьбу не смотреть так на принцессу. Князь и сам понимал, насколько это рискованно, но ничего не мог с собой поделать. Он никогда не видел таких глаз. В землях галлии у женщин были глаза светлые. А в глазах принцессы сама ночь тонула. Она медленно повернула голову в сторону жениха, а князь продолжал смотреть на нее. Центурион, наконец пробравшийся к Ольгерду, попытался подействовать на него:
- Князь, заклинаю тебя именем твоего брата и отца – не смотри так на принцессу! Ты погубишь себя.
- Центурион, один ее взгляд стоит того, чтобы отдать жизнь.
- Князь, это безрассудство! Если ты погибнешь сейчас, то никогда не сможешь отомстить за смерть брата! Ты последний из рода Черных волков! И ты должен возродить свой род!
Но хан не заметил того, как чуземец смотрел на его дочь. Он сам был ослеплен красотой принцессы. Этот цветок раскрылся. И судьба улыбнулась тому, кто его сорвал. А сам хан, получив в союзники столь сильного соседа, сможет отыграться за поражение в галльских землях и наконец добьется того, чего так жаждал эти годы - уничтожить род Черных волков.